– Да чего там Катунь, – пренебрежительно заявил он. – Ты из речки Сходни водичку не пробовал? С приправой водичка: ни солить, ни перчить не надо. И жира добавлять. Набрал в котелок, поставил на костер. Тут один важный момент, – Зенин поднял указательный палец. – До кипения нельзя доводить, максимум 70 градусов, иначе вкусовые качества потеряются, дафнии и циклопы разварятся.

– Планктон, – сказал Алексей.

– Чего?

– Я говорю: тебе можно планктоном питаться, у тебя морда широкая. Вот попрут тебя из бригады вместе с Николо, я вас под мышку – и на Катунь. Гвоздика захватим, хохла, Гриню.

– Думаешь, выгонят?

– Ха!

– Связь проверим? – Зенин взялся за портативную станцию.

– Не будем выходить в эфир. Чувствую, радио вообще нам не понадобится.

Разведчики возобновили движение, осторожно спустились по каменистому склону, кое-где поросшему кустарником, и остановились, почувствовав запах дыма.

– Из Умуджканта тянет, – тихо заметил Ремез.

46

Москва, Управление по борьбе с терроризмом

На юге Таджикистана было относительно спокойно. Основные силы президентской гвардии республики были сосредоточены на севере, вокруг Ленинабада, Кайраккумского водохранилища и вдоль границы с Узбекистаном, где велись бои с мятежниками, озабоченными в основном клановыми интересами. Мятежники передвигались на бронетехнике, «КамАЗах», местные жители встречали их радостными приветствиями, однако близко не приближались. Настроение у аборигенов было незавидное: шла война, известная фраза «власть сменилась» действительно стала крылатой.

Боевики действовали быстро, решительно. Сегодня их могли потеснить части спецназа МВД Таджикистана, завтра отвоевать оставленные рубежи. Все ждали более крупномасштабных действий со стороны руководства республики. Но и в случае разгрома крупных соединений мятежников опасность оставалась. Озлобленные, порядком выбитые боевики станут действовать более мелкими группами, а значит, будут неуловимыми, дерзкими и во столько же крат непримиримыми.

Горы... В горах, где даже в крупнейший метеорологический центр можно попасть либо на вертолетах, либо обычными караванными тропами, боевики чувствовали себя увереннее, чем в долинах. В корне менялась их тактика. Что может быть коварнее засад и ловушек в горах? Даже небольшими силами можно противостоять довольно крупным соединениям. Остается позади Памир, начинается Гиндукуш; Афганистан показал, насколько тяжело вести бои в горах, где каждая группка душманов представляла серьезную угрозу, действуя порой более эффективно, чем многочисленный отряд советского контингента. Таким же неуловимым и быстрым был, наверное, отряд гусаров под командованием Дениса Давыдова.

Движения местных жителей через границу с Узбекистаном практически прекратились. Сейчас пограничники требовали паспорта; узбеков не пускали в Таджикистан, таджиков в соседнюю республику, где у большинства жили родственники. Однако сплошной охраняемой границы, особенно по пересеченной местности, не было.

Положение шефа Департамента «А» было сложным. Он ничего не скрывал, директор ФСБ был в курсе намечающейся в горах Таджикистана нелегальной акции бойцов спецподразделения его ведомства. Однако пресечь попытку «беркутов» освободить из плена своего командира было уже невозможно. Осоргин вдруг попался на заверения самого Кавлиса и старшего следователя прокуратуры Аксенова, что группа из спецбригады возвращается на место базирования отряда, в Полярный. Осоргин такого решения от заместителя командира бригады не ожидал, он даже помыслить не мог, что Кавлис может так быстро сдаться, отступить от намеченного плана, когда часть предварительной работы была им успешно проделана: он сумел собрать небольшой, но грозный отряд. Однако потом Осоргин отбросил сомнения, ибо планы заместителя комбрига вели в никуда: осуществить подобную операцию даже большими силами можно только используя хорошее оснащение оружием и сопутствующими спецсредствами. Надеяться на помощь симпатизирующих таджиков нереально, даже бесполезно. Брать голыми руками вооруженную банду смешно. Пытаться воздействовать на боевиков с целью привлечения на свою сторону – то же самое. Вдобавок ко всему – время.

Именно поэтому Осоргин поверил Кавлису, а потом Аксенову; он не сразу просчитал действия майора, изучал их долго, когда ему доложили о том, что воинскую часть самовольно покинул старший прапорщик Александр Сапрыкин. Дальнейшие действия Кавлиса просматривались более-менее четко. По запросу были проверены отпускники: все, не догуляв положенного, бесследно исчезли. Причем у Зенина, Михайлина и Касарина майор побывал лично. Итак, Кавлис набирал команду, готовую лишь для рукопашного боя. Может, что-то из оружия они сумеют достать. Вот именно – что-то. Хотя для профессионалов такого класса даже «что-то» являлось весьма существенным. Все они – думающие профессионалы, их готовили не к тому, чтобы научиться жрать лягушек и змей в экстремальных ситуациях, а к тому, чтобы не допускать подобных ситуаций. Каждый мог использовать толстую ветку или камень как оружие, но в первую очередь обязян сохранить боевое оружие. На марш-бросках многие сходили с дистанции именно из-за того, что не сумели сберечь автомат или пистолет. В большинстве своем спецподразделения вроде «групп зачистки» противостояли более многочисленному противнику, вооруженному по последнему слову техники, и подыскивать подходящий камень для атаки или обороны было так же глупо, как воздействовать на таджиков, привлекая их на свою сторону.

Однако при случае «беркуты» могли использовать в качестве оружия любые подручные средства, питаться подножным кормом. Мыши, разумеется, крайний вариант, хотя в норках маленьких грызунов почти всегда можно найти запас зерен и съедобных кореньев. Но в первую очередь они – боевая единица, а не отряд Рембо.

В голосе Кавлиса по телефону не прозвучали нотки раскаяния, но все слова майора сложились для начальника Управления по борьбе с терроризмом в картину, говорящую если не о безвыходном положении, то о чем-то нереальном. В принципе так и должно было быть, Кавлис сдавал оружие, которого у него не было. Осоргин только успел подумать – сдался майор. Быстро сдался. И хвалить не за что, и наказывать. И все же если бы рядом с Кавлисом не стоял в то время подполковник Куренков, Осоргин ни за что бы не поверил Кавлису. Никогда бы не поверил. Но мало того: Осоргин беседовал не только с начальником регионального управления ФСБ, но и со следователем прокуратуры; требовать от последнего доказательств, что тот действительно работает в прокуратуре, было бы глупо, поскольку все они стоят рядом по одному и тому же делу – захват заложников. Заподозрить, что Кавлис каким-то образом сумел воздействовать на подполковника Куренкова, привлекая его в свои ряды, было также абсурдно. Следователь Аксенов еще туда-сюда, нужно было с самого начала спросить, в каких он отношениях с Кавлисом, как вообще он узнал о заложниках, от кого. И сделать соответствующие выводы? Вдвойне глупо. Волокита, причем неумная. Осоргин должен был задать всего-навсего один вопрос Куренкову, и группа Кавлиса осталась бы на месте. До соответствующего распоряжения Осоргина. Однако он не задал, потому что существовал третий пункт: заложники. Два ребенка и женщина. Кавлис «разбрасывался», у него не было ни минуты свободного времени, чтобы задерживаться даже по такой серьезной причине, как захват заложников. Сработало тут и то обстоятельство, что майор спецназа занимался не своим прямым делом; это лишний раз уверило Осоргина в искренности слов Кавлиса. Тот «разбрасывался», терял время, засветился, наконец, предложив Куренкову связаться с Департаментом «А», чтобы освобождение заложников было проведено силами его отряда. Каждым из группы двигали чувства, коих нет ни в одном уставе любой службы.

Однако на деле оказалось по-другому.

Майор спецназа повел себя так, будто за его спиной находилась вся бригада «беркутов» целиком. Не в шкурах, с оскаленными клыками, а в униформе и при полной боевой выкладке. Очевидно, кто-то на трудном для маленького отряда этапе помог ему. Оружием. Легально или нелегально – ответить сложно, оба пути были малореализуемыми. Несомненно одно: Кавлис с отрядом вышли на последнюю прямую. Учитывая, что майор прежде всего профессионал, при вскрытии его в желудке не обнаружат останков мышей и ползучих гадов.