Глава третья

41

Новоград

Аксенов последние два дня пребывал в скверном настроении: дело с грабителями не трогалось с места, да и переживал за брата.

Помощник следователя понимал хмурый вид шефа по-своему, с вопросами не лез, держался на положенном расстоянии.

С командировкой в Питер Прокопец «пролетел»: прокурор не дал добро на более чем сомнительное мероприятие. Магазинов, подобно питерскому «Солдату удачи», по городам России множество. А тот факт, что местный магазин «Аникс» имеет контракт с санкт-петербургским, ничего не значит: «Аникс» не продал ни одного интересующего следствие жилета. Хотя этот факт относился к разряду мелких зацепок.

– Подключайте к работе оперативников в Питере, – отрезал прокурор. – У меня денег нет на командировки.

Мелкие зацепки... А если быть точным, то на вопрос Кавлиса – «Зацепки есть?» – Аксенов ответил: «Так, по мелочам...» Этот разговор произошел накануне отъезда Николая. Сам следователь в то время уже начал выявлять бывших бойцов войск специального назначения и тех, кто проходит службу в настоящее время.

Аксенов думал о брате и налетчиках. Эти мысли невольно сплелись воедино. А может, раньше, когда он увидел, как работает отряд под командованием Николая?

Работали... Да, и те, и другие работали.

Следователь прошелся по кабинету, заложив руки в карманы брюк.

«Вот если бы я тебя не знал, заподозрил бы твою бригаду стопроцентно».

«Действительно похоже?»

«За исключением одного»...

За исключением...

Колька останавливался у своего бывшего сослуживца. Как его... Ремез Алексей Алексеевич. Бывший спецназовец. Тоже зацепка. И с теми же яркими признаками. Но не без помощи Николая.

«Леша, не рисуйтесь, поймайте какой-нибудь фургон, «уазик» или «ГАЗель».

«ГАЗель»... Алексей Ремез... Бывший...

Аксенов резко повернулся к Прокопцу.

– Петя, в твоих списках значится Ремез Алексей Алексеевич?

– Не заглядывая, скажу «да», – откликнулся Прокопец. – А что? – Помощник вопросительно посмотрел на шефа.

– Да так... Есть одна мысль. Фотографии Ремеза у нас нет?

– Увы.

– Вот что, Петро, я дам тебе некоторые данные, с их помощью раздобудь мне фото Алексея Алексеевича. Вполне возможно, что это незаурядная личность.

42

В половине третьего Аксенов вышел из машины, поправил пиджак и неторопливо направился к универмагу «Радуга». Там он машинально отмечал про себя: вот здесь стояли два человека в масках... шестнадцать ступеней – один пролет, двенадцать – второй... лифт, тут один из боевиков долбанул охранника... Не ты ли, Алексей Алексеевич? Скоро мы это узнаем.

А вот и секция с китайско-турецкими безделушками. Вот и знакомое лицо. Красивые глаза уже меняют цвет, становятся холодными.

– Здравствуйте, Света.

– Здравствуйте.

Девушка наигранно вздохнула: «Как ты мне надоел». Впрочем, элемент игры здесь отсутствовал, следователь мог надоесть ей во время первого визита. Да, наверняка это так. Молодчина девочка, чувств своих не скрывает, что в душе, то и на лице. То, что нужно.

Аксенов, не мешкая, вынул из кармана фотографию и положил на прилавок.

Вот оно!..

Следователю показалось, что он услышал участившиеся удары сердца девушки. Она внезапно побледнела, широко открытыми глазами глядя на снимок.

Забирая фотографию, Аксенов проверил на Светлане еще одну домашнюю заготовку: покачав головой, с сожалением проговорил:

– Ах, Коля, Коля...

Девушка с облегчением подняла глаза, Аксенов читал по слогам: «Они не знают его имени, не знают». Ее губы тронула легкая улыбка. Что и требовалось доказать, подумал следователь.

Он снова положил фото перед Светланой.

– Нет, Света, его зовут Алексей. А Николай, которого я упомянул с некоторым сожалением, мой брат. Я мог бы назвать любое другое имя, но оно логически подходит к данной ситуации. Вынужден попросить вас оставить отдел на попечение подруги. Нам нужно поговорить.

– Я не знаю, чем еще могу вам помочь, – дрогнувшим голосом ответила Светлана. – Мне незнаком этот человек.

– Да мне, в общем-то, все равно. Я хотел поговорить об Алексее без протокола, по-человечески.

– Вряд ли у вас получится по-человечески, – тихо проговорила девушка, глядя на фотографию Алексея: снят в три четверти, глаза улыбаются, распахнутый бушлат красиво гармонирует с тельняшкой. И вообще с обликом Алексея. Форма морского пехотинца была ему к лицу.

– Зря вы так, Света, – с некоторым сожалением произнес Аксенов. – Вы многого не знаете. Хотя в чем-то мы с вами близки, что ли. И вы и я видели, как работает Алексей. А чему вы удивляетесь? – спросил он, поймав на себе изумленный взгляд девушки. – Я тоже видел. На вашем месте, я бы из чистого любопытства послушал.

– Вам нельзя верить. Вы... – Светлана смело посмотрела в глаза следователя. – Вы провокатор.

Аксенов рассмеялся.

– Пойдемте, поговорим. Обещаю, что провокационных вопросов задавать не стану. Для начала скажу, что Алексею сейчас тяжело. Я знаю, где он, с кем и что делает. Можете мне не верить, но я немного завидую ему.

Чем убедительней звучал голос следователя, тем больше Светлана не доверяла ему. Провокатор – лучше не скажешь. Однако что-то во взгляде Аксенова заставило Светлану подчиниться ему.

Они устроились за столиком открытого кафе. Со своего места Аксенов видел служебную «Волгу», водителя, изредка бросавшего в сторону начальника завистливые взгляды. «Хорошая работа», – думал он, глядя на девушку.

Аксенов без труда разобрался в его взглядах, размышлял о том, что вот он, следователь, завидует преступнику, которому это определение никак не подходило, водитель – ему.

Пауза затянулась. Светлана смотрела мимо Аксенова. А тот вспоминал, за кем осталось последнее слово в беседе, начатой у прилавка. Он испытывал некий дискомфорт, предстоящий разговор обычным не назовешь. Значит, последнее слово осталось за Светланой.

Он неожиданно рассердился на себя. Вернее, на помощника, Петю Прокопца. Тот постоянно отрабатывал приемы по овладению инициативы в разговоре или в той же паузе. Он даже изучил язык жестов актера Сергея Юрского, знал, какую позу принять, чтобы подавить собеседника.

Обычно Прокопец сидел, заложив ногу за ногу, одна рука на крышке стола, в другой руке карандаш, которым он постукивал по подлокотнику стула с высокой спинкой. Аксенов языка жестов не знал и сидел, как все нормальные люди. Он просто умел говорить, а инициатива – вещь переходящая, как вымпел или красное знамя.

– Света, вы знаете, где сейчас Алексей?

Ее многозначительный взгляд и усмешка послужили Аксенову ответом.

– Скорее всего, – продолжил он, – этот вопрос для меня.

– Ну так ответьте.

В голосе сарказм, легкое разочарование, капелька усталости. Не девушка, а зрелая женщина.

– Я уже ответил. Но хочу спросить о другом. Вы слышали об освобождении заложников на Суворова, 36?

– Слышала, ну и что?

– Подробности не интересуют?

– Газеты обрисовали все очень детально, по телевизору показывали...

Не зря следователь завел разговор о заложниках. По местному каналу в программе происшествий показали пятиминутный ролик, где несколько секунд по-настоящему взволновали девушку. Она напряглась, когда камера выхватила группу в черных масках. Они довольно быстро скрылись за углом здания, но как все было знакомо! И комментатору не следовало сопровождать эти кадры сухими, непрофессиональными словами: «уверенные в себе и в исходе дела». Это и так было видно по тому, как они держат оружие, как идут им бронежилеты и, что уж совсем станно, маски. Светлана могла поклясться, что вторым в группе был Алексей: выше остальных, слегка склоненная к левому плечу голова... Хотя... нет, она не смогла разглядеть этого. Воображение приписало высокому парню характерные черты Алексея.